Заснеженный лес дивно красив.
Подушечки лап щекочет от желания пробежать по земле, укрытой пушистым белым покрывалом.
Набегавшись, вернуться в лес, залезть под старую елку - ее ветви, отяжелевшие от снега, опустились низко к земле, образуя шатер - и, свернувшись клубком, спать.
Когда луна высеребрит верхушки деверьев, из-под елки вылезет уже другой зверь.
Вымокшая после дневных игр шкура быстро замерзнет. Едва слышно бряцая сосульками на особенно длинных прядях, зверь двинется вдоль леса, движимый голодом.
И снова будет бег по заснеженной земле, но теперь - несущий смерть.
Подушечки лап щекочет от желания пробежать по земле, укрытой пушистым белым покрывалом.
Набегавшись, вернуться в лес, залезть под старую елку - ее ветви, отяжелевшие от снега, опустились низко к земле, образуя шатер - и, свернувшись клубком, спать.
Когда луна высеребрит верхушки деверьев, из-под елки вылезет уже другой зверь.
Вымокшая после дневных игр шкура быстро замерзнет. Едва слышно бряцая сосульками на особенно длинных прядях, зверь двинется вдоль леса, движимый голодом.
И снова будет бег по заснеженной земле, но теперь - несущий смерть.